Храм Троицы с. Демкино

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы
они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.
(Мф. 7:6)

      Мне нравятся региональные дороги, эти извилистые, двух полосные дороги по одной полосе в каждое из направлений. Вдоль таких дорог вы не найдете больших парковок с кафешками и закусочными для автомобилистов. В отличие от магистральных трасс, которые изменяют и продавливают структуру пространства, они вьются и извиваются как маленькие речушки вдоль границ ландшафтных объектов. Они не будут рассекать лес, они его обогнут, обтекая сбоку, не будут сглаживать овраг, они ухнуться вниз и с натугой поднимутся вверх, их цель не в том, чтобы соединить две точки на карте кратчайшим путем. Они напоминают ниточки, на которые как бусинки нанизаны маленькие деревушки.
      Эти дороги не располагают к быстрой езде, они частенько с плохим покрытием, петляют, информационных знаков маловато, так что, если ты разгонишься, то рискуешь вылететь с дороги. Но как же мне нравится по ним ездить, особенно поздней осенью или зимой, кажется, что во всем мире из людей, есть только ты и больше никого. Тут нет следов цивилизации, которые мы привыкли видеть – освещение, заправочные станции, развязки, двух и более этажные дома, нет, этого всего нет. Заправки встречаются так редко, что возникает вопрос, как же люди здесь содержат машины, ведь чтобы заправить ее, необходимо проехать минимум двадцать, а то и более километров.
      Ты проезжаешь небольшие деревни, которые состоят из нескольких десятков небольших домов и в обязательном порядке наличествует полуразрушенный храм. По размеру остова храма, понимаешь, что в лучшие времена здесь проживало несколько тысяч людей, иначе не объяснить причину, по которой построили таких размеров храм, да и как малое количество людей, могло осилить такие размеры.
      Останавливаешься, чтобы размяться, выходишь из машины, и тебя окутывает тишина, природная тишина. Слуху это не привычно, он не улавливает техногенный фон, сознанию не на что опереться, оно ищет базис для опоры, а его нет, возникает ощущение “оставленности”. В некоторых домах горит свет, но горит он не так как в городе: ярко, вызывающе, требовательно, здесь же, свет не горит, нет, он кротко льется из окна, мягко и тихо. Тут нет надобности в требовательности и яркости, так как не у кого требовать, да и нечего. Все кто хотел и имел возможность, все уехали из этих мест – деревня умирает.
      Этих мест как бы нет вовсе, вы не найдете упоминания о них на новостных лентах, тут нет школ, детских садов, дорог – в их общечеловеческом понимании, коммуникационные компании сюда не идут, даже за деньги. Для государства, такие деревушки и люди, которые там проживают – это не разрешимая головная боль, так что лучший вариант решения этой проблемы – забыть и оставить. Но удивляет другое. Эти места оставлены и церковью. Если с государством понятно, так как для него главное – экономическая выгода и политическая целесообразность, но для церкви главное люди.
      Я был свидетелем диалога двух священников. Один батюшка, который служил в городе, просил деревенского священника отслужить воскресную службу за него, объясняя попутно, что в деревне мало людей и нет ничего страшного, если у них не будет воскресной службы. Условно “неблагонадежный” священник ссылается в деревню, “хороший” отправляется в город. Хотя не понятно, чем люди, которые проживают в городе лучше, чем те, которые проживают в деревне? Почему малое количество людей – это причина не дать им возможность причаститься в воскресение? Тем более, что в городе есть несколько храмов, которые расположены в шаговой доступности друг от друга, а в деревне среднее расстояние между действующими храмами исчисляется десятками километров. Найдутся, наверное, и те, кто скажет, что это присуще нашей стране, так как мы, мол, людей не любим, о них не заботимся и так далее и так далее. Но я не соглашусь с этим мнением. Некоторое время назад посмотрел телесериал – “Молодой папа”, не скажу, что он мне понравился или, что я был от него в восторге, но то, что фильм сделан добротно, с этим спорить было бы глупо. Так вот там очень показателен один момент. Некоторого кардинала - главу католической церкви в Нью-Йорке, изобличили в педофилии. Как вы думаете, какое решение принимает Папа Римский? Он не предает его мирскому суду, не оставляет с собой, как любящий отец, который хочет исправления своего сына, нет, он отправляет его служить на Аляску. Наверное, дети, который живут на Аляске, чем-то заслужили такого священник больше, чем дети из Нью-Йорка. Понятно, что это только фильм, но ведь искусство – есть отображение нашей действительности.
      Есть какая-то неуловимая, ускользающая красота в этих местах, ее трудно описать, так как эта красота не видимая, а ощущаемая. Оставленность и брошенность миром, в момент соприкосновения с тобой, вызывает беспокойства и смятение, ты лишаешься ориентиров, тебе не на что опереться, все, что в твоей жизни является основой твоего безопасного существования, превращается в туман, все, что в твоем сознании является смыслом твоего бытия, рассыхается и осыпается пылью. В этот момент хочется бежать, так как происходит не просто разрыв и деформация твоего мировосприятия, нет, оно начинает сыпаться и разрушаться, образуется пустота, которая порождает множество вопросов, и в этой ситуации, думаешь, что единственное верное решение – убежать и забыть. Но если ты пересилишь себя и задержишься, то пустота начнет заполняться новым содержанием – тишиной. В этой тишине ты примиряешься с собой и смысл бытия, неопределяемый словами, начинает распускаться и успокаивать, ты наконец-то можешь услышать и ощутить присутствие Бога.

Свт. Софрония, патриарха Иерусалимского (639). Свт. Евфимия, архиеп. Новгородского, чудотворца (1458). Прп. Софрония, затворника Печерского, в Дальних пещерах (XIII). Прп. Алексия Голосеевского, Киевского (1917). Сщмч. Пиония, пресвитера Смирнского, и иже с ним (250). Перенесение мощей мч. Епимаха. Свт. Софрония, еп. Врача́нского (1813) (Болг.). Прп. Патрикия Петрова исп. (1933); св. Василия Малахова исп., пресвитера (1937). Иконы Божией Матери Кипрской в с. Стромынь Московской обл. (переходящее празднование в 1-ю Неделю Великого поста). Литургия св. Василия Великого. На утрене катавасия «Моря чермну́ю пучину...». На литургии вместо «Достойно» – «О Тебе радуется...». После литургии совершается молебное пение Недели Православия. Утр. Ев. 9-е, Ин., 65 зач., XX, 19–31. Лит. Евр., 329 зач. (от полу́), XI, 24–26, 32 – XII, 2. Ин., 5 зач., I, 43–51.

Прп. Герасима, иже на Иордане (475). Прп. Герасима Вологодского (1178). Блгв. кн. Даниила Московского (1303). Блгв. кн. Василия (Василько́) Ростовского (1238). Прмч. Иоасафа Снетногорского, Псковского (1299). Мчч. Павла и Иулиании (ок. 273). Прп. Иакова постника (VI). Перенесение мощей блгв. кн. Вячеслава Чешского (938). Свт. Григория, еп. Констанции Кипрской. Сщмч. Александра Лихарева пресвитера (1938). Заговенье на Великий пост. На утрене катавасия «Яко по су́ху...». В это воскресенье и в последующие пять (до Недели ваий) на вечерне совершается вход ради великих прокимнов: «Не отврати Лица Твоего...» и «Дал еси достояние...», которые поются попеременно через воскресенье. В это воскресенье после вечерни, по традиции, совершается чин прощения. Утр. Ев. 8-е, Ин., 64 зач., XX, 11–18. Лит. Рим., 112 зач., XIII, 11 – XIV, 4. Мф., 17 зач., VI, 14–21

Свт. Порфирия, архиеп. Газского (420). Прп. Севастиана Пошехонского (XVI в.). Мч. Севастиана (ок. 66). Сщмч. Михаила Лисицына пресвитера (1918); сщмч. Петра Варламова пресвитера (1930); сщмч. Сергия Воскресенского пресвитера (1933); сщмчч. Иоанна, еп. Рыльского, и Иоанна Дунаева пресвитера, прмц. Анны Благовещенской (1938). Заговенье на мясо. На утрене катавасия «Помощник и Покровитель...». На литургии прокимен, глас 3-й: «Велий Господь наш...». От Недели мясопустной вечера до субботы Лазаревой вечерние и утренние стихиры стиховны Октоиха заменяются стихирами Триоди. Утр. Ев. 7-е, Ин., 63 зач., XX, 1–10. Лит. 1 Кор., 140 зач., VIII, 8 – IX, 2. Мф., 106 зач., XXV, 31–46.

Вселенская родительская (мясопустная) суббота. Память совершаем всех от века усопших православных христиан, отец и братий наших. Свт. Тарасия, архиеп. Константинопольского (806). Свт. Сильвестра, архиеп. Омского, исп. (1920); сщмч. Александра Виноградова пресвитера, прмц. Мстиславы Фокиной (1938); сщмч. Николая Троицкого пресвитера (1945). Служба по Октоиху и Триоди. На вечерне вместо прокимна – «Аллилуиа» с заупокойными стихами. По «Ныне отпущаеши» – тропарь «Глубиною мудрости...» с Богородичном. На утрене вместо «Бог Господь» – «Аллилуиа». 17-я кафизма стихословится на две статии с заупокойными припевами. Канон храма и Триоди (со 2-й песнью). Катавасия Триоди. Лит. 1 Кор., 146 зач., X, 23–28. Лк., 105 зач., XXI, 8–9, 25–27, 33–36. За упокой: 1 Сол., 270 зач., IV, 13–17. Ин., 16 зач., V, 24–30.