Храм Троицы с. Демкино

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы
они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.
(Мф. 7:6)

      Мне нравятся региональные дороги, эти извилистые, двух полосные дороги по одной полосе в каждое из направлений. Вдоль таких дорог вы не найдете больших парковок с кафешками и закусочными для автомобилистов. В отличие от магистральных трасс, которые изменяют и продавливают структуру пространства, они вьются и извиваются как маленькие речушки вдоль границ ландшафтных объектов. Они не будут рассекать лес, они его обогнут, обтекая сбоку, не будут сглаживать овраг, они ухнуться вниз и с натугой поднимутся вверх, их цель не в том, чтобы соединить две точки на карте кратчайшим путем. Они напоминают ниточки, на которые как бусинки нанизаны маленькие деревушки.
      Эти дороги не располагают к быстрой езде, они частенько с плохим покрытием, петляют, информационных знаков маловато, так что, если ты разгонишься, то рискуешь вылететь с дороги. Но как же мне нравится по ним ездить, особенно поздней осенью или зимой, кажется, что во всем мире из людей, есть только ты и больше никого. Тут нет следов цивилизации, которые мы привыкли видеть – освещение, заправочные станции, развязки, двух и более этажные дома, нет, этого всего нет. Заправки встречаются так редко, что возникает вопрос, как же люди здесь содержат машины, ведь чтобы заправить ее, необходимо проехать минимум двадцать, а то и более километров.
      Ты проезжаешь небольшие деревни, которые состоят из нескольких десятков небольших домов и в обязательном порядке наличествует полуразрушенный храм. По размеру остова храма, понимаешь, что в лучшие времена здесь проживало несколько тысяч людей, иначе не объяснить причину, по которой построили таких размеров храм, да и как малое количество людей, могло осилить такие размеры.
      Останавливаешься, чтобы размяться, выходишь из машины, и тебя окутывает тишина, природная тишина. Слуху это не привычно, он не улавливает техногенный фон, сознанию не на что опереться, оно ищет базис для опоры, а его нет, возникает ощущение “оставленности”. В некоторых домах горит свет, но горит он не так как в городе: ярко, вызывающе, требовательно, здесь же, свет не горит, нет, он кротко льется из окна, мягко и тихо. Тут нет надобности в требовательности и яркости, так как не у кого требовать, да и нечего. Все кто хотел и имел возможность, все уехали из этих мест – деревня умирает.
      Этих мест как бы нет вовсе, вы не найдете упоминания о них на новостных лентах, тут нет школ, детских садов, дорог – в их общечеловеческом понимании, коммуникационные компании сюда не идут, даже за деньги. Для государства, такие деревушки и люди, которые там проживают – это не разрешимая головная боль, так что лучший вариант решения этой проблемы – забыть и оставить. Но удивляет другое. Эти места оставлены и церковью. Если с государством понятно, так как для него главное – экономическая выгода и политическая целесообразность, но для церкви главное люди.
      Я был свидетелем диалога двух священников. Один батюшка, который служил в городе, просил деревенского священника отслужить воскресную службу за него, объясняя попутно, что в деревне мало людей и нет ничего страшного, если у них не будет воскресной службы. Условно “неблагонадежный” священник ссылается в деревню, “хороший” отправляется в город. Хотя не понятно, чем люди, которые проживают в городе лучше, чем те, которые проживают в деревне? Почему малое количество людей – это причина не дать им возможность причаститься в воскресение? Тем более, что в городе есть несколько храмов, которые расположены в шаговой доступности друг от друга, а в деревне среднее расстояние между действующими храмами исчисляется десятками километров. Найдутся, наверное, и те, кто скажет, что это присуще нашей стране, так как мы, мол, людей не любим, о них не заботимся и так далее и так далее. Но я не соглашусь с этим мнением. Некоторое время назад посмотрел телесериал – “Молодой папа”, не скажу, что он мне понравился или, что я был от него в восторге, но то, что фильм сделан добротно, с этим спорить было бы глупо. Так вот там очень показателен один момент. Некоторого кардинала - главу католической церкви в Нью-Йорке, изобличили в педофилии. Как вы думаете, какое решение принимает Папа Римский? Он не предает его мирскому суду, не оставляет с собой, как любящий отец, который хочет исправления своего сына, нет, он отправляет его служить на Аляску. Наверное, дети, который живут на Аляске, чем-то заслужили такого священник больше, чем дети из Нью-Йорка. Понятно, что это только фильм, но ведь искусство – есть отображение нашей действительности.
      Есть какая-то неуловимая, ускользающая красота в этих местах, ее трудно описать, так как эта красота не видимая, а ощущаемая. Оставленность и брошенность миром, в момент соприкосновения с тобой, вызывает беспокойства и смятение, ты лишаешься ориентиров, тебе не на что опереться, все, что в твоей жизни является основой твоего безопасного существования, превращается в туман, все, что в твоем сознании является смыслом твоего бытия, рассыхается и осыпается пылью. В этот момент хочется бежать, так как происходит не просто разрыв и деформация твоего мировосприятия, нет, оно начинает сыпаться и разрушаться, образуется пустота, которая порождает множество вопросов, и в этой ситуации, думаешь, что единственное верное решение – убежать и забыть. Но если ты пересилишь себя и задержишься, то пустота начнет заполняться новым содержанием – тишиной. В этой тишине ты примиряешься с собой и смысл бытия, неопределяемый словами, начинает распускаться и успокаивать, ты наконец-то можешь услышать и ощутить присутствие Бога.

Прп. Авксентия (ок. 470). Равноап. Кирилла, учителя Словенского (869). Прп. Исаакия, затворника Печерского, в Ближних пещерах (ок. 1090). 12-ти греков, строителей соборной Успенской церкви Киево-Печерской Лавры (XI). Перенесение мощей блгв. кн. Михаила Черниговского и болярина его Феодора (1578). Прп. Марона, пустынника Сирийского (IV). Свт. Авраамия, еп. Каррийского (V). Прп. Илариона Грузина, Святогорца (1864) (Груз.). Сщмч. Павла Дернова пресвитера и сыновей его мчч. Бориса, Григория и Симеона (1918); сщмч. Онисима, еп. Тульского (1937); сщмч. Трифона Родонежского диакона (1938). Заговенье на мясо. На утрене катавасия «Помощник и Покровитель...». На литургии прокимен, глас 3-й: «Велий Господь наш...». От Недели мясопустной вечера до субботы Лазаревой вечерние и утренние стихиры стиховны Октоиха заменяются стихирами Триоди. Утр. Ев. 3-е, Мк., 71 зач., XVI, 9–20. Лит. 1_Кор., 140 зач., VIII, 8 – IX, 2. Мф., 106 зач., XXV, 31–46.

Вселенская родительская (мясопустная) суббота. Память совершаем всех от века усопших православных христиан, отец и братий наших. Прп. Мартиниана (V). Свт. Серафима (Соболева), архиеп. Богучарского (1950). Прпп. Зои и Фотинии (Светланы) (V). Прп. Евлогия, архиеп. Александрийского (607–608). Прп. Стефана, в иночестве Симеона, царя Сербского, Мироточивого (1200). Собор святых Омской митрополии. Сщмчч. Василия Триумфова и Гавриила Преображенского пресвитеров (1919); сщмчч. Зосимы Трубачева, Николая Добролюбова, Василия Горбачева, Иоанна Покровского, Леонтия Гримальского, Владимира Покровского, Парфения Грузинова, Иоанна Калабухова, Иоанна Косинского, Михаила Попова пресвитеров и Евгения Никольского диакона, прмцц. Анны Корнеевой, Веры Морозовой и Ирины Хвостовой, мч. Павла Соколова (1938). Служба по Октоиху и Триоди. На вечерне вместо прокимна – «Аллилуиа» с заупокойными стихами. По «Ныне отпущаеши» – тропарь «Глубиною мудрости...» с Богородичном. На утрене вместо «Бог Господь» – «Аллилуиа». 17-я кафизма стихословится на две статии с заупокойными припевами. Канон храма и Триоди (со 2-й песнью). Катавасия Триоди. Лит. 1_Кор., 146 зач., X, 23–28. Лк., 105 зач., XXI, 8–9, 25–27, 33–36. За упокой: 1_Сол., 270 зач., IV, 13–17. Ин., 16 зач., V, 24–30.

Прп. Парфения, еп. Лампсакийского (IV). Прп. Луки Елладского (ок. 946). Мчч. 1003 Никомидийских (303). Сщмч. Александра Талызина пресвитера (1938); сщмч. Алексия Троицкого пресвитера (1942). Воскресная служба Октоиха совершается вместе со службой Триоди и службой попразднства Сретения Господня (по 9-й Марковой главе Типикона под 2 февраля: «Аще случится попразднство Сретения Господня в Неделю фарисееву, или блуднаго, или мясопустную»). На утрене к обычным двум полиелейным псалмам присоединяется псалом 136-й «На реках Вавилонских...». Этот же псалом поется и в два последующих воскресенья. Катавасия «Су́шу глубородительную землю...». Утр. Ев. 2-е, Мк., 70 зач., XVI, 1–8. Лит. 1_Кор., 135 зач., VI, 12–20. Лк., 79 зач., XV, 11–32.

Сретение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа На утрене величание: «Величаем Тя, Живодавче Христе, и чтим Пречистую Матерь Твою, Еюже по закону ныне принеслся еси в храм Господень». «Честнейшую» не поем, но поем припевы праздника. 1-й припев: «Богородице Дево, упование христианом, покрый, соблюди и спаси на Тя уповающих». В конце утрени и на литургии отпуст: «И́же во объя́тиих пра́веднаго Симео́на носи́тися изво́ливый, на́шего ра́ди спасе́ния, Христо́с, И́стинный Бог наш...». На литургии изобразительны, входный стих: «Сказа́ Господь спасение Свое, пред язы́ки откры́ правду Свою». Вместо «Достойно» – «Богородице Дево, упование христианом... В законе сени и писаний...» (до отдания). Утр. Лк., 8 зач., II, 25–32. Лит. Евр., 316 зач., VII, 7–17. Лк., 7 зач., II, 22–40.