Храм Троицы с. Демкино

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы
они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.
(Мф. 7:6)

      Мне нравятся региональные дороги, эти извилистые, двух полосные дороги по одной полосе в каждое из направлений. Вдоль таких дорог вы не найдете больших парковок с кафешками и закусочными для автомобилистов. В отличие от магистральных трасс, которые изменяют и продавливают структуру пространства, они вьются и извиваются как маленькие речушки вдоль границ ландшафтных объектов. Они не будут рассекать лес, они его обогнут, обтекая сбоку, не будут сглаживать овраг, они ухнуться вниз и с натугой поднимутся вверх, их цель не в том, чтобы соединить две точки на карте кратчайшим путем. Они напоминают ниточки, на которые как бусинки нанизаны маленькие деревушки.
      Эти дороги не располагают к быстрой езде, они частенько с плохим покрытием, петляют, информационных знаков маловато, так что, если ты разгонишься, то рискуешь вылететь с дороги. Но как же мне нравится по ним ездить, особенно поздней осенью или зимой, кажется, что во всем мире из людей, есть только ты и больше никого. Тут нет следов цивилизации, которые мы привыкли видеть – освещение, заправочные станции, развязки, двух и более этажные дома, нет, этого всего нет. Заправки встречаются так редко, что возникает вопрос, как же люди здесь содержат машины, ведь чтобы заправить ее, необходимо проехать минимум двадцать, а то и более километров.
      Ты проезжаешь небольшие деревни, которые состоят из нескольких десятков небольших домов и в обязательном порядке наличествует полуразрушенный храм. По размеру остова храма, понимаешь, что в лучшие времена здесь проживало несколько тысяч людей, иначе не объяснить причину, по которой построили таких размеров храм, да и как малое количество людей, могло осилить такие размеры.
      Останавливаешься, чтобы размяться, выходишь из машины, и тебя окутывает тишина, природная тишина. Слуху это не привычно, он не улавливает техногенный фон, сознанию не на что опереться, оно ищет базис для опоры, а его нет, возникает ощущение “оставленности”. В некоторых домах горит свет, но горит он не так как в городе: ярко, вызывающе, требовательно, здесь же, свет не горит, нет, он кротко льется из окна, мягко и тихо. Тут нет надобности в требовательности и яркости, так как не у кого требовать, да и нечего. Все кто хотел и имел возможность, все уехали из этих мест – деревня умирает.
      Этих мест как бы нет вовсе, вы не найдете упоминания о них на новостных лентах, тут нет школ, детских садов, дорог – в их общечеловеческом понимании, коммуникационные компании сюда не идут, даже за деньги. Для государства, такие деревушки и люди, которые там проживают – это не разрешимая головная боль, так что лучший вариант решения этой проблемы – забыть и оставить. Но удивляет другое. Эти места оставлены и церковью. Если с государством понятно, так как для него главное – экономическая выгода и политическая целесообразность, но для церкви главное люди.
      Я был свидетелем диалога двух священников. Один батюшка, который служил в городе, просил деревенского священника отслужить воскресную службу за него, объясняя попутно, что в деревне мало людей и нет ничего страшного, если у них не будет воскресной службы. Условно “неблагонадежный” священник ссылается в деревню, “хороший” отправляется в город. Хотя не понятно, чем люди, которые проживают в городе лучше, чем те, которые проживают в деревне? Почему малое количество людей – это причина не дать им возможность причаститься в воскресение? Тем более, что в городе есть несколько храмов, которые расположены в шаговой доступности друг от друга, а в деревне среднее расстояние между действующими храмами исчисляется десятками километров. Найдутся, наверное, и те, кто скажет, что это присуще нашей стране, так как мы, мол, людей не любим, о них не заботимся и так далее и так далее. Но я не соглашусь с этим мнением. Некоторое время назад посмотрел телесериал – “Молодой папа”, не скажу, что он мне понравился или, что я был от него в восторге, но то, что фильм сделан добротно, с этим спорить было бы глупо. Так вот там очень показателен один момент. Некоторого кардинала - главу католической церкви в Нью-Йорке, изобличили в педофилии. Как вы думаете, какое решение принимает Папа Римский? Он не предает его мирскому суду, не оставляет с собой, как любящий отец, который хочет исправления своего сына, нет, он отправляет его служить на Аляску. Наверное, дети, который живут на Аляске, чем-то заслужили такого священник больше, чем дети из Нью-Йорка. Понятно, что это только фильм, но ведь искусство – есть отображение нашей действительности.
      Есть какая-то неуловимая, ускользающая красота в этих местах, ее трудно описать, так как эта красота не видимая, а ощущаемая. Оставленность и брошенность миром, в момент соприкосновения с тобой, вызывает беспокойства и смятение, ты лишаешься ориентиров, тебе не на что опереться, все, что в твоей жизни является основой твоего безопасного существования, превращается в туман, все, что в твоем сознании является смыслом твоего бытия, рассыхается и осыпается пылью. В этот момент хочется бежать, так как происходит не просто разрыв и деформация твоего мировосприятия, нет, оно начинает сыпаться и разрушаться, образуется пустота, которая порождает множество вопросов, и в этой ситуации, думаешь, что единственное верное решение – убежать и забыть. Но если ты пересилишь себя и задержишься, то пустота начнет заполняться новым содержанием – тишиной. В этой тишине ты примиряешься с собой и смысл бытия, неопределяемый словами, начинает распускаться и успокаивать, ты наконец-то можешь услышать и ощутить присутствие Бога.

Сретение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа На утрене величание: «Величаем Тя, Живодавче Христе, и чтим Пречистую Матерь Твою, Еюже по закону ныне принеслся еси в храм Господень». «Честнейшую» не поем, но поем припевы праздника. 1-й припев: «Богородице Дево, упование христианом, покрый, соблюди и спаси на Тя уповающих». В конце утрени и на литургии отпуст: «И́же во объя́тиих пра́веднаго Симео́на носи́тися изво́ливый, на́шего ра́ди спасе́ния, Христо́с, И́стинный Бог наш...». На литургии изобразительны, входный стих: «Сказа́ Господь спасение Свое, пред язы́ки откры́ правду Свою». Вместо «Достойно» – «Богородице Дево, упование христианом... В законе сени и писаний...» (до отдания). Утр. Лк., 8 зач., II, 25–32. Лит. Евр., 316 зач., VII, 7–17. Лк., 7 зач., II, 22–40.

Собор вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. Сщмч. Ипполита и с ним мчч. Кенсорина, Сави́на и 20-ти мучеников: Хриси́и девы и прочих (III). Блж. Пелагии Дивеевской (1884). Прп. Зинона, постника Печерского, в Дальних пещерах (XIV). Прп. Зинона, ученика свт. Василия Великого (V). Мч. Феофила Нового (784). Блгв. Петра, царя Бо́лгарского (967). Собор святых Пермской митрополии (переходящее празднование в 1-е воскресенье после 29 января). Сщмч. Владимира Хрищеновича пресвитера (1933); мч. Стефана Наливайко (1945). Воскресная служба Октоиха совершается вместе со службой Триоди и бденной службой Трех святителей (по 1-й Марковой главе Типикона под 30 января: «Подобает ведати, аще случится Триех святителей... в Неделю мытареву, или блуднаго, или мясопустную»). На утрене к обычным двум полиелейным псалмам присоединяется псалом 136-й «На реках Вавилонских...». (Этот же псалом поется и в два последующих воскресенья.) Затем величание святителей со стихами избранного псалма и тропари «Ангельский собор». Катавасия «Су́шу глубородительную землю...». Поем «Честнейшую». Утр. Ев. 2-е, Мк., 70 зач., XVI, 1–8. Лит. 1 Кор., 135 зач., VI, 12–20. Лк., 79 зач., XV, 11–32. Свтт.: Евр., 334 зач., XIII, 7–16. Мф., 11 зач., V, 14–19.

Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. Сщмч. Кли́мента, еп. Анкирского, и мч. Агафанге́ла (312). Прп. Геннадия Костромского, Любимогра́дского (1565). Собор святых Костромской митрополии. Перенесение мощей свт. Феокти́ста, архиеп. Новгородского (1786). Прп. Мавси́мы Сирина (IV). Прп. Салама́на молчальника (ок. 400). Свт. Павлина Милостивого, еп. Но́ланского (431). Воспоминание VI Вселенского Собора (680–681). Прмч. Серафима Булашова, прмцц. Евдокии Кузьминовой и Екатерины Черкасовой, мц. Ми́лицы Кувшиновой (1938). Поминовение всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову. Начало Постной Триоди. Воскресная служба Октоиха совершается вместе со службой Триоди и бденной службой Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской (по 1-й Марковой главе Типикона под 30 января: «Подобает ведати, аще случится Триех святителей... в Неделю мытареву, или блуднаго, или мясопустную»). На утрене по 50-м псалме – «Покаяния отверзи ми двери...» (до Недели 5-й Великого поста включительно). Утр. Ев. 1-е, Мф., 116 зач., XXVIII, 16–20. Лит. 2 Тим., 296 зач., III, 10–15. Лк., 89 зач., XVIII, 10–14. Мчч.: Рим., 99 зач., VIII, 28–39. Лк., 105–106 зач., XXI, 8–19.

Поклонение честны́м веригам ап. Петра. Прав. Максима, иерея То́темского (1650). Мчч. Спевси́ппа, Елевси́ппа, Мелевси́ппа, бабки их Леони́ллы и с ними Нео́на, Турво́на и Иови́ллы (161–180). Мч. Дана́кта чтеца (II). Свт. Гонора́та, еп. А́рльского (429). Сщмч. Иоанна Петтайя пресвитера (1919). Утр. Ев. 11-е, Ин., 67 зач., XXI, 15–25. Лит. Недели 32-й: 1 Тим., 285 зач. (от полу́), IV, 9–15. Лк., 94 зач., XIX, 1–10 (о Закхее). Ап.: Деян., 29 зач., XII, 1–11. Ин., 67 зач., XXI, 15–25.