Оставленные. Из цикла – “Жизнь за так” |
Автор: alex |
Раздел:
Служба
|
|
Мне нравятся региональные дороги, эти извилистые, двух полосные дороги по одной полосе в каждое из
направлений. Вдоль таких дорог вы не найдете больших парковок с кафешками и закусочными для автомобилистов.
В отличие от магистральных трасс, которые изменяют и продавливают структуру пространства, они вьются и
извиваются как маленькие речушки вдоль границ ландшафтных объектов. Они не будут рассекать лес, они его
обогнут, обтекая сбоку, не будут сглаживать овраг, они ухнуться вниз и с натугой поднимутся вверх, их цель
не в том, чтобы соединить две точки на карте кратчайшим путем. Они напоминают ниточки, на которые как бусинки
нанизаны маленькие деревушки.
Эти дороги не располагают к быстрой езде, они частенько с плохим покрытием, петляют, информационных знаков
маловато, так что, если ты разгонишься, то рискуешь вылететь с дороги. Но как же мне нравится по ним ездить,
особенно поздней осенью или зимой, кажется, что во всем мире из людей, есть только ты и больше никого. Тут
нет следов цивилизации, которые мы привыкли видеть – освещение, заправочные станции, развязки, двух и более
этажные дома, нет, этого всего нет. Заправки встречаются так редко, что возникает вопрос, как же люди здесь
содержат машины, ведь чтобы заправить ее, необходимо проехать минимум двадцать, а то и более километров.
Ты проезжаешь небольшие деревни, которые состоят из нескольких десятков небольших домов и в обязательном
порядке наличествует полуразрушенный храм. По размеру остова храма, понимаешь, что в лучшие времена здесь
проживало несколько тысяч людей, иначе не объяснить причину, по которой построили таких размеров храм, да и
как малое количество людей, могло осилить такие размеры.
Останавливаешься, чтобы размяться, выходишь из машины, и тебя окутывает тишина, природная тишина. Слуху это
не привычно, он не улавливает техногенный фон, сознанию не на что опереться, оно ищет базис для опоры, а его
нет, возникает ощущение “оставленности”. В некоторых домах горит свет, но горит он не так как в городе: ярко,
вызывающе, требовательно, здесь же, свет не горит, нет, он кротко льется из окна, мягко и тихо. Тут нет
надобности в требовательности и яркости, так как не у кого требовать, да и нечего. Все кто хотел и имел
возможность, все уехали из этих мест – деревня умирает.
Этих мест как бы нет вовсе, вы не найдете упоминания о них на новостных лентах, тут нет школ, детских садов,
дорог – в их общечеловеческом понимании, коммуникационные компании сюда не идут, даже за деньги. Для
государства, такие деревушки и люди, которые там проживают – это не разрешимая головная боль, так что лучший
вариант решения этой проблемы – забыть и оставить. Но удивляет другое. Эти места оставлены и церковью. Если с
государством понятно, так как для него главное – экономическая выгода и политическая целесообразность, но для
церкви главное люди.
Я был свидетелем диалога двух священников. Один батюшка, который служил в городе, просил деревенского
священника отслужить воскресную службу за него, объясняя попутно, что в деревне мало людей и нет ничего
страшного, если у них не будет воскресной службы. Условно “неблагонадежный” священник ссылается в деревню,
“хороший” отправляется в город. Хотя не понятно, чем люди, которые проживают в городе лучше, чем те, которые
проживают в деревне? Почему малое количество людей – это причина не дать им возможность причаститься в
воскресение? Тем более, что в городе есть несколько храмов, которые расположены в шаговой доступности друг от
друга, а в деревне среднее расстояние между действующими храмами исчисляется десятками километров. Найдутся,
наверное, и те, кто скажет, что это присуще нашей стране, так как мы, мол, людей не любим, о них не заботимся
и так далее и так далее. Но я не соглашусь с этим мнением. Некоторое время назад посмотрел телесериал –
“Молодой папа”, не скажу, что он мне понравился или, что я был от него в восторге, но то, что фильм сделан
добротно, с этим спорить было бы глупо. Так вот там очень показателен один момент. Некоторого кардинала -
главу католической церкви в Нью-Йорке, изобличили в педофилии. Как вы думаете, какое решение принимает Папа
Римский? Он не предает его мирскому суду, не оставляет с собой, как любящий отец, который хочет исправления
своего сына, нет, он отправляет его служить на Аляску. Наверное, дети, который живут на Аляске, чем-то
заслужили такого священник больше, чем дети из Нью-Йорка. Понятно, что это только фильм, но ведь искусство –
есть отображение нашей действительности.
Есть какая-то неуловимая, ускользающая красота в этих местах, ее трудно описать, так как эта красота не
видимая, а ощущаемая. Оставленность и брошенность миром, в момент соприкосновения с тобой, вызывает
беспокойства и смятение, ты лишаешься ориентиров, тебе не на что опереться, все, что в твоей жизни является
основой твоего безопасного существования, превращается в туман, все, что в твоем сознании является смыслом
твоего бытия, рассыхается и осыпается пылью. В этот момент хочется бежать, так как происходит не просто разрыв
и деформация твоего мировосприятия, нет, оно начинает сыпаться и разрушаться, образуется пустота, которая
порождает множество вопросов, и в этой ситуации, думаешь, что единственное верное решение – убежать и забыть.
Но если ты пересилишь себя и задержишься, то пустота начнет заполняться новым содержанием – тишиной. В этой
тишине ты примиряешься с собой и смысл бытия, неопределяемый словами, начинает распускаться и успокаивать,
ты наконец-то можешь услышать и ощутить присутствие Бога.
|
|
|
|
|
|
|
|
Введение во Храм Пресвятой Богородицы |
|
|
На трапезе разрешается рыба. На утрене величание: «Величаем Тя, Пресвятая Дево, Богоизбранная Отроковице, и чтим еже в храм Господень вхождение Твое». После Евангелия по 50-м псалме – «Слава», глас 2-й: «Днесь Храм Одушевленный...», «И ныне» – то же. «Честнейшую» не поем, но поем припевы праздника. 1-й припев: «Ангели, вхождение Пречистыя зряще, удивишася, како Дева вниде во Святая святых». На литургии вместо «Достойно» – «Ангели, вхождение... Яко одушевленному Божию кивоту...» (до отдания). С этого дня по отдание Рождества Христова, на утрене, когда поется великое славословие, катавасия «Христос раждается...» (кроме 5 декабря). Утр. Лк., 4 зач., I, 39–49, 56. Лит. Евр., 320 зач., IX, 1–7. Лк., 54 зач., X, 38–42; XI, 27–28.
|
|
|
Неделя 25-я по Пятидесятнице. Глас 8-й. |
|
|
Свт. Иоанна Златоустого, архиеп. Константинопольского (407). Мчч. Антони́на, Никифора и Германа (ок. 308). Мц. Мане́фы (ок. 308). Утр. Ев. 3-е, Мк., 71 зач., XVI, 9–20. Лит. Еф., 224 зач., IV, 1–6. Лк., 53 зач., X, 25–37. Свт.: Евр., 318 зач., VII, 26 – VIII, 2. Ин., 36 зач., X, 9–16.
|
|
|
Неделя 24-я по Пятидесятнице. Глас 7-й. |
|
|
Свт. Павла, патриарха Константинопольского, исп. (после 350). Прп. Варлаама Ху́тынского (1192). Прп. Луки, иконома Печерского, в Ближних пещерах (XIII). Свт. Германа, архиеп. Казанского (1567). Прп. Варлаама Ке́ретского (XVI). Мцц. Теку́сы, Александры, Полакти́и, Клавди́и, Евфросинии, Афанасии и Матроны (III). Прп. Луки Тавромени́йского (ок. 800–820). Сщмчч. Никиты, еп. Орехово-Зуевского, Анатолия Бержицкого, Арсения Троицкого, Николая Дворицкого, Николая Протасова, Константина Любомудрова пресвитеров, прмчч. Варлаама Никольского, Гавриила Владимирова, Гавриила Гура, прмцц. Нины Шуваловой и Серафимы Горшковой (1937); сщмч. Василия Крылова пресвитера (1938). Утр. Ев. 2-е, Мк., 70 зач., XVI, 1–8. Лит. Еф., 221 зач., II, 14–22. Лк., 39 зач., VIII, 41–56. Свт.: Евр., 318 зач. (от полу́), VIII, 3–6. Лк., 64 зач., XII, 8–12*, или прп.: Гал., 213 зач., V, 22 – VI, 2. Лк., 24 зач., VI, 17–23**.
|
|
|
Димитрия Солунского |
|
|
Вмч. Димитрия Солунского (ок. 306). Воспоминание великого и страшного трясения (землетрясения), бывшего в Царьграде (740). Прп. Фео́фила Печерского, архиеп. Новгородского, в Дальних пещерах (1482). Мч. Луппа (ок. 306). Прп. Афанасия Мидики́йского (ок. 814). Прп. Димитрия Басарбовского, Бо́лгарского (1685). Утр. Мф., 36 зач., X, 16–22. Лит. Трясения: Евр., 331 зач. (от полу́), XII, 6–13, 25–27. Мф., 27 зач., VIII, 23–27. Ряд. (под зачало): 1 Сол., 264 зач., II, 1–8. Лк., 56 зач., XI, 9–13. Вмч.: 2 Тим., 292 зач., II, 1–10. Ин., 52 зач., XV, 17 – XVI, 2.
|
|
|