Храм Троицы с. Демкино

Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы
они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.
(Мф. 7:6)

      Мне нравятся региональные дороги, эти извилистые, двух полосные дороги по одной полосе в каждое из направлений. Вдоль таких дорог вы не найдете больших парковок с кафешками и закусочными для автомобилистов. В отличие от магистральных трасс, которые изменяют и продавливают структуру пространства, они вьются и извиваются как маленькие речушки вдоль границ ландшафтных объектов. Они не будут рассекать лес, они его обогнут, обтекая сбоку, не будут сглаживать овраг, они ухнуться вниз и с натугой поднимутся вверх, их цель не в том, чтобы соединить две точки на карте кратчайшим путем. Они напоминают ниточки, на которые как бусинки нанизаны маленькие деревушки.
      Эти дороги не располагают к быстрой езде, они частенько с плохим покрытием, петляют, информационных знаков маловато, так что, если ты разгонишься, то рискуешь вылететь с дороги. Но как же мне нравится по ним ездить, особенно поздней осенью или зимой, кажется, что во всем мире из людей, есть только ты и больше никого. Тут нет следов цивилизации, которые мы привыкли видеть – освещение, заправочные станции, развязки, двух и более этажные дома, нет, этого всего нет. Заправки встречаются так редко, что возникает вопрос, как же люди здесь содержат машины, ведь чтобы заправить ее, необходимо проехать минимум двадцать, а то и более километров.
      Ты проезжаешь небольшие деревни, которые состоят из нескольких десятков небольших домов и в обязательном порядке наличествует полуразрушенный храм. По размеру остова храма, понимаешь, что в лучшие времена здесь проживало несколько тысяч людей, иначе не объяснить причину, по которой построили таких размеров храм, да и как малое количество людей, могло осилить такие размеры.
      Останавливаешься, чтобы размяться, выходишь из машины, и тебя окутывает тишина, природная тишина. Слуху это не привычно, он не улавливает техногенный фон, сознанию не на что опереться, оно ищет базис для опоры, а его нет, возникает ощущение “оставленности”. В некоторых домах горит свет, но горит он не так как в городе: ярко, вызывающе, требовательно, здесь же, свет не горит, нет, он кротко льется из окна, мягко и тихо. Тут нет надобности в требовательности и яркости, так как не у кого требовать, да и нечего. Все кто хотел и имел возможность, все уехали из этих мест – деревня умирает.
      Этих мест как бы нет вовсе, вы не найдете упоминания о них на новостных лентах, тут нет школ, детских садов, дорог – в их общечеловеческом понимании, коммуникационные компании сюда не идут, даже за деньги. Для государства, такие деревушки и люди, которые там проживают – это не разрешимая головная боль, так что лучший вариант решения этой проблемы – забыть и оставить. Но удивляет другое. Эти места оставлены и церковью. Если с государством понятно, так как для него главное – экономическая выгода и политическая целесообразность, но для церкви главное люди.
      Я был свидетелем диалога двух священников. Один батюшка, который служил в городе, просил деревенского священника отслужить воскресную службу за него, объясняя попутно, что в деревне мало людей и нет ничего страшного, если у них не будет воскресной службы. Условно “неблагонадежный” священник ссылается в деревню, “хороший” отправляется в город. Хотя не понятно, чем люди, которые проживают в городе лучше, чем те, которые проживают в деревне? Почему малое количество людей – это причина не дать им возможность причаститься в воскресение? Тем более, что в городе есть несколько храмов, которые расположены в шаговой доступности друг от друга, а в деревне среднее расстояние между действующими храмами исчисляется десятками километров. Найдутся, наверное, и те, кто скажет, что это присуще нашей стране, так как мы, мол, людей не любим, о них не заботимся и так далее и так далее. Но я не соглашусь с этим мнением. Некоторое время назад посмотрел телесериал – “Молодой папа”, не скажу, что он мне понравился или, что я был от него в восторге, но то, что фильм сделан добротно, с этим спорить было бы глупо. Так вот там очень показателен один момент. Некоторого кардинала - главу католической церкви в Нью-Йорке, изобличили в педофилии. Как вы думаете, какое решение принимает Папа Римский? Он не предает его мирскому суду, не оставляет с собой, как любящий отец, который хочет исправления своего сына, нет, он отправляет его служить на Аляску. Наверное, дети, который живут на Аляске, чем-то заслужили такого священник больше, чем дети из Нью-Йорка. Понятно, что это только фильм, но ведь искусство – есть отображение нашей действительности.
      Есть какая-то неуловимая, ускользающая красота в этих местах, ее трудно описать, так как эта красота не видимая, а ощущаемая. Оставленность и брошенность миром, в момент соприкосновения с тобой, вызывает беспокойства и смятение, ты лишаешься ориентиров, тебе не на что опереться, все, что в твоей жизни является основой твоего безопасного существования, превращается в туман, все, что в твоем сознании является смыслом твоего бытия, рассыхается и осыпается пылью. В этот момент хочется бежать, так как происходит не просто разрыв и деформация твоего мировосприятия, нет, оно начинает сыпаться и разрушаться, образуется пустота, которая порождает множество вопросов, и в этой ситуации, думаешь, что единственное верное решение – убежать и забыть. Но если ты пересилишь себя и задержишься, то пустота начнет заполняться новым содержанием – тишиной. В этой тишине ты примиряешься с собой и смысл бытия, неопределяемый словами, начинает распускаться и успокаивать, ты наконец-то можешь услышать и ощутить присутствие Бога.

Зачатие честно́го, славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. Прославление свт. Иннокентия, митр. Московского (1977). Прпп. жен Ксанфи́ппы и Поликсении (109). Мц. Ираиды девы (ок. 308). Мчч. Андрея, Иоанна и чад Иоанновых Петра и Антонина (IX). Собор святых, в земле Испанской и Португальской просиявших (переходящее празднование в воскресенье перед 29 сентября). Собор святых, в земле Германской просиявших*. Сщмч. Иоанна Панкратовича пресвитера (1937). Словенской иконы Божией Матери (1635). Утр. Ев. 4-е, Лк., 112 зач., XXIV, 1–12. Лит. 2 Кор., 176 зач., IV, 6–15. Лк., 17 зач., V, 1–11. Предтечи: Гал., 210 зач. (от полу́), IV, 22–31. Лк., 2 зач., I, 5–25.

Суббота пред Воздвижением. Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии Прпп. Иоанна (1957) и Георгия, в схиме Иоанна (1962), исповедников (Груз.). Иконы Софии, Премудрости Божией (Киевской). Чтимые иконы Рождества Пресвятой Богородицы: Сямская (1524), Глинская (XVI), Лукиановская (XVI), Исаковская (1659). Икон Божией Матери: Холмской, Курской-Коренной «Знамение» (1295), Почаевской (1559), Леснинской и Домницкой (1696). На утрене величание: «Величаем Тя, Пресвятая Дево, и чтим святых Твоих родителей, и всеславное славим рождество Твое». «Честнейшую» не поем, но поем припевы праздника. 1-й припев: «Величай, душе́ моя, преславное рождество Божия Матере». На литургии вместо «Достойно» – «Величай, душе́ моя... Чужде ма́терем девство...» (до отдания). Утр. Лк., 4 зач., I, 39–49, 56. Лит. Флп., 240 зач., II, 5–11. Лк., 54 зач., X, 38–42; XI, 27–28.

Мч. Ма́манта (275), отца его Феодота и матери Руфи́ны (III). Прп. Иоанна постника, патриарха Цареградского (595). Прпп. Антония (1073) и Феодосия (1074) Печерских. Перенесение мощей блгвв. кн. Петра, в иночестве Давида, и кн. Февронии, в иночестве Евфросинии, Муромских, чудотворцев (1992) (переходящее празднование в воскресенье перед 6 сентября). Обретение мощей прп. Феодосия То́темского (1796). Мчч. 3628-ми в Никомидии (III–IV). Собор Саратовских святых (переходящее празднование в ближайшее воскресенье к 31 августа). Сщмчч. Варсонофия, еп. Кирилловского, и с ним Иоанна Иванова пресвитера, прмц. Серафимы Сулимовой игумении и мчч. Анатолия Барашкова, Николая Бурлакова, Михаила Трубникова и Филиппа Марышева (1918); сщмчч. Дамаскина, еп. Стародубского, и с ним Евфимия Горячева, Иоанна Мельниченко, Иоанна Смоличева, Владимира Моринского, Виктора Басова, Феодота Шатохина, Петра Новосельского, Стефана Ярошевича пресвитеров (1937); сщмчч. Германа, еп. Вязниковского, Стефана Ермолина пресвитера и мч. Павла Елькина (1937). Калужской иконы Божией Матери (1771). На сугубой ектении Божественной литургии присоединяются особые прошения. После литургии читается молитва святым благоверным Петру и Февронии Муромским**. Утр. Ев. 1-е, Мф., 116 зач., XXVIII, 16–20. Лит. 1 Кор., 158 зач., XV, 1–11. Мф., 79 зач., XIX, 16–26. Мч.: Рим., 99 зач., VIII, 28–39. Ин., 50 зач., XV, 1–7*.

Сретение Владимирской иконы Пресвятой Богородицы (празднество установлено в память спасения Москвы от нашествия Тамерлана в 1395 году). Мчч. Адриана и Наталии (305–311). Блж. Марии Дивеевской (1931). Прмч. Адриана Ондру́совского (1550). Собор святых Среднеазиатского митрополичьего округа*. Собор святых Орловской митрополии. Собор святых Нижегородской митрополии** (переходящее празднование в 1-е воскресенье после*** 26 августа). Сщмч. Петра Иевлева пресвитера (1918); св. Георгия Коссова исп., пресвитера (1928); сщмч. Виктора Элланского пресвитера, мчч. Димитрия Морозова, Петра Бордана и св. Романа Медведя исп., пресвитера (1937). Обре́тение мощей свт. Николая исп., митр. Алма-Атинского (2000). Псково-Печерской иконы Божией Матери, именуемой «Умиление» (1524). Утр. Ев. 11-е, Ин., 67 зач., XXI, 15–25. Лит. 1 Кор., 141 зач., IX, 2–12. Мф., 77 зач., XVIII, 23–35. Богородицы: Флп., 240 зач., II, 5–11. Лк., 54 зач., X, 38–42; XI, 27–28.